28 ноября 2006 года депутаты Верховной Рады признали голод 1932–1933 годов геноцидом украинского народа. Они наверняка сами не понимают, какого джина выпустили на волю. Вряд ли они могут считать, что в Украине живут исключительно глупцы, которые не задумаются: если в 1990–2008 годах население Украины сократилось на 5,7 миллионов человек[1], – это что? Просперити? Реформы? Расцвет украинской «державности»? 

Сегодня называются самые разные числа жертв голода 1932–1933 годов. Три, пять, семь, десять, пятнадцать миллионов... Не все цифры берутся с потолка – некоторые имеют свои определенные источники.

О 15 миллионах жертв голода говорил Геббельс[2]  на 8-м съезде НСДАП в Нюрнберге 10 сентября 1936 года: «Миллионы людей умирают с голоду. Между террористическим аппаратом ОГПУ и крестьянами идёт жестокая война. Евреи Каганович, Ягода и Бауман провели насильственную коллективизацию крестьян, унёсшую жизни более 15 миллионов крестьян и членов крестьянских семей». Правда, у него речь идет о «советской России», то есть СССР. Но его наследники не стесняются экстраполировать его домыслы только на одну республику – Украину.

Историки еще очень не скоро придут к консенсусу относительно числа жертв. Основная проблема – недостаточно достоверный учет в те годы. И тем более я – не историк – не претендую на то, чтобы объявить окончательный результат. Давайте вместо этого посмотрим на диапазон оценок.

Стивен Уиткрофт, признанный в мире специалист по данному вопросу, в своей статье «О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931–1933 гг.»  приводит сводную таблицу[3]:

Примечание. Вариант А – это та минимальная поправка, которая, по версии Курмана, Лоримера, Бекуновой/Родного, Максудова, Уиткрофта и др., необходима в отношении незарегистрированных смертей. Вариант АДХ – это максимальная поправка, по версии Андреева, Дарского и Харьковой[4].

Повышенная смертность, или сверхсмертность – это превышение числа смертей над естественным, то есть обычным средним уровнем смертности за несколько предшествующих лет. Естественная смертность, как это и следует из названия, показывает, сколько людей умерло естественной смертью. Повышенная – показывает, сколько людей умерло от голода и иных неестественных причин.

Итак, мы имеем минимальную цифру повышенной смертности в 1933 году – 4 миллиона человек по всему СССР, 1,6 млн в РСФСР и 1,8 млн – на Украине. Имеем также максимальные цифры, представленные в работах демографов  Андреева, Дарского и Харьковой. Максимальные – для ученых; политики и публицисты склонны завышать и эти цифры.

Конечно, не все жертвы погибли от голода. Но голод был основной причиной.

Это – минимально достоверные числа повышенной смертности в 1933 году по сравнению с 1932-м. Историки голода 1930-х обычно увеличивают число потерь.

«Подчеркиваем, что это лишь цифры повышенной смертности в 1933 г. в сравнении с 1932 г, – пишет Уиткрофт. – А в 1932 г. уровень зарегистрированной смертности был уже значительно выше, чем в 1931 г. (по Украине на 150 000); и мы уже приводили доводы в пользу того, что незарегистрированная смертность по этим предыдущим годам, весьма вероятно, была выше, чем принято считать. А потому общий уровень смертности от голода в голодные годы с 1931 по 1933 гг. следует полагать несколько более высоким. По одной лишь Украине можно было бы говорить о 3–3,5 млн дополнительных смертей, а по СССР в целом видимо, о 6–7 млн».

Не совсем, правда, понятно, почему С. Уиткрофт, полагая уровень смертности «несколько более высоким», увеличивает число потерь в полтора раза. Ведь если, как он пишет, уровень зарегистрированной смертности в 1932-м был на 150 тысяч выше, чем в 1932-м, а «коэффициент недоучета» – примерно таким же, как в его таблице, то увеличивать нужно не в полтора раза, а примерно на 225 тысяч. И, соответственно, считать для Украины число жертв равным приблизительно двум миллионам. 

На мой взгляд, уважаемый исследователь тут просто идет на поводу у ложно понятой политкорректности, по которой «принято» несколько завышать число жертв; на что он и намекает в объяснении к таблице. Но положимся на авторитет признанного специалиста и не станем придираться.

Видно, что откорректированный в сторону повышения результат уже ближе к максимальному «варианту АДХ». Однако С. Уиткрофт, хотя сам и приближает свои оценки к числам АДХ, причем без подробного объяснения причин, но подсчеты Андреева, Дарского и Харьковой подвергает критике:

«Хотя может показаться, что приведенные заключения в конечном счете не столь уж разительно отличаются от выводов Андреева, Дарского и Харьковой, различия существенны. Допустив, что эти исследователи правы, мы тем самым признаем настолько серьезное искажение данных регистрации по 1933 г., что их невозможно было бы использовать для аналитической работы».

Мы видим, что в данном вопросе специалисты, даже получив близкие результаты, не приходят к одному мнению и продолжают спорить о методике подсчета.

Станислав Кульчицкий является одним из наиболее объективных украинских исследователей голодомора, если не единственным, старающимся быть беспристрастным. Это не значит, что он действительно объективен, это значит только, что остальные даже не ставят перед собой такой задачи – просто повторяют или выдумывают цифры, угодные киевской власти в настоящий момент.

С. Кульчицкий по своей методике, отличной от метода С. Уиткрофта, тоже получил близкие результаты: «Если говорить о гибели людей от голода в Украине в 1933 году, следует называть только одну цифру – 3238 тыс. человек. Или, принимая во внимание неточность статистики, цифры в диапазоне от 3 до 3,5 млн. человек»[5].

Рискуя окончательно надоесть читателю сухими цифрами, все же предложу разобрать подробнее методику С. Кульчицкого. Он пишет:

Если бы в 1933 году органы ЗАГС работали надежно, то мы увидели бы картину голодомора без каких-либо расчетов (выделено мной. – Г.С.). Но государственный учет движения населения в год голодомора нарушился.

Взяв за основу опубликованные таблицы смертности 1925–1926 годов, Сергей Максудов подсчитал, что недоучет детской смертности составлял в 1933 году не менее 150 тысяч человек. Соответственно такой же недоучет наблюдался при оценке рождаемости. Поэтому цифру рождений следовало скорректировать до 621 тысяч человек».

То есть корректируется строка 1933 года – число в графе «смерти увеличивается на 150 тысяч, а в графе «рождения» число 471 исправляется на 621. Теперь у С. Кульчицкого имеются все данные, с исправленными нарушениями учета. Значит, мы можем, как он сам и утверждает, увидеть картину голодомора без дополнительных расчетов?

Но нет. С. Кульчицкий пускается в сложные расчеты, в результате которых «собирает» всю неестественную смертность периода между переписями 1926 и 1937 годов и «переносит» ее на 1932–1933 годы. Таким образом, вся неестественная убыль населения Украины десятилетнего периода коллективизации, раскулачивания, все жертвы болезней и эпидемий, все репрессированные, все убитые кулаками комбедовцы и все погибшие и пропавшие без вести кулаки – все записываются в жертвы голодомора.

Между тем как из скорректированной С. Кульчицким по расчетам С. Максудова таблицы действительно можно получить число жертв голода (то есть повышенную смертность 1932–1933 гг.

Теперь мы имеем все данные для подсчета избыточной, или повышенной смертности за 1932–1933 гг. «Естественная смертность за годы, предшествовавшие голодному, составляет в среднем 524 тыс. человек», – пишет Кульчицкий, выводе это число по среднему арифметическому от показателей смертности за 1927–1930 гг. Примем его данные без спора.

И получаем, что естественная смертность, то есть число людей, которые умерли бы в 1932–1933 годах «своей смертью», даже если бы не было голода, равна для двух лет 1048 тыс. человек. А реальная, согласно скорректированным данным С. Кульчицкого, от которых мы не отошли ни на шаг, составила 2668 тыс. человек. Разница между ними – это и есть неестественная, то есть смертность от голода и иных сопутствовавших ему причин на Украине в 1932–1933 годах. И она составляет 1,620 млн человек. Это и есть число жертв Великого голода, или, как называют его сегодня многие с подачи Дж. Мейса, голодомора.

Я не старался дать «окончательный ответ». Я только показал, что используя одни и те же данные, можно получить разные результаты. Используя те же, что и в статье С. Кульчикого, данные, мы получили другой результат, на мой взгляд, более адекватный действительности. Но это только мой взгляд – я его никому не навязываю.

Обратим внимание на корреляцию полученного результата с таблицей С. Уиткрофта – 1,6 млн и 1,8 млн. Конечно, в таблице – повышенная смертность только за 1933 год, а у нас – за оба голодных года. Но подавляющее большинство голодных смертей пришлось именно на 1933-й. И, разумеется, возможны погрешности как в одну, так и в другую стороны.

Еще раз подчеркну – я не считаю ни это, ни другие приводимые числа окончательной и не подлежащей пересмотру оценкой. Я постарался представить последние существующие по данному вопросу оценки и самостоятельно посчитал по общепринятой методике повышенную смертность в годы голода, пользуясь уточненными данными, которые сегодня никем не оспариваются и которые приводит виднейший украинский специалист по голодомору. Каким цифрам доверять – это каждый может решить сам.

***

Зададимся вопросом: если известны называемые специалистами цифры, для чего же тогда творцы мифа постоянно называют завышенные – 5, 7, 10, 15 миллионов? Конечно, невозможно залезть в душу и узнать, что человек думает. Но по результату, по эффекту воздействия на массовое сознание, мы можем приблизительно обозначить мотивы «воспевателей голодомора».

1. Народу можно объяснить любые сложные вещи, но толпе их объяснить нельзя. Толпа не слушает объяснений, с ней нужно говорить по «принципу однозначности», сформулированному еще Гитлером: «Тут нет места тонкой дифференциации. Народ говорит “да” или “нет”, он любит или ненавидит. Правда или ложь! Прав или не прав! Народ рассуждает прямолинейно».  Оставим в стороне то, что для Гитлера народ тождественен толпе, и выделим важное: приводя мнение специалистов, «голодоморцам» пришлось бы, как мы уже убедились, называть разные оценки, приводить сложные подсчеты. Это вне формата телешоу. Зритель не должен задумываться, он должен выбирать – на какую сторону он встанет. Поэтому «голодоморцам» нужно называть одно число, причем с категоричностью, не допускающей никаких обсуждений.
2. Второе прямо вытекает из первого. Пропаганда должны быть шокирующей, слушателя (зрителя, читателя) нужно огорошить посильнее. Понятно, что слова о 15 миллионах погибших впечатлят сильнее, чем слова о полутора миллионах (которые много ближе к реальности). И это тоже изобретение не современное, а все того же бесноватого: «В начале войны казалось, что пропаганда безумна в свой наглости, затем она начала производить только несколько неприятное впечатление, а в конце концов все поверили ей… Чем чудовищнее солжешь, тем скорее тебе поверят. Рядовые люди скорее верят большой лжи, чем маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь… И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все еще будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что, вероятно, все-таки здесь есть доля истины… Солги посильней и что-нибудь от твоей лжи да останется».
3. Невозможно точно определить, сколько украинцев – военных и гражданских – погибло в Великую Отечественную. Во-первых, учет такой не велся, во-вторых, его невозможно было бы вести, потому что до сих пор существуют разные мнения, кого таковыми считать: украинцев по паспорту? Родившихся на территории УССР? Тех, у кого мама или папа, или бабушка, или дедушка считали себя украинцами? Но чаще всего называются цифры 5–6 миллионов. Если в общественном сознании утвердится, что во время голода 1933 года погибло больше, творцы мифа вполне могут рассчитывать, что «пересичный украинец» скажет: «Коммунисты только в голодомор уничтожили украинцев больше, чем Гитлер за всю войну».
4. Создатели мифа все чаще сравнивают голодомор и холокост (даже изменяют написание слова на «голокост», чтобы аналогия просматривалась и в созвучии). Общепринятым считается, что гитлеровцы уничтожили около 6 миллионов евреев. Преувеличение числа погибших от голода и тут может привести к результату, описанному в пункте 3.
5. И наконец, в 1926–1937 годы население Украины уменьшилось более чем на полмиллиона человек. За годы независимости – на порядок больше. Мифотворцы могут задуматься (и, наверное, задумываются): какие выводы сделает «маленький украинец», если начнет сравнивать?

Голодомор и людомор

В своей выше цитированной статье С. Кульчицкий пишет: «Население УССР по переписи 1937 года составляло 28 388 тыс., по переписи 1926 года – 28 926 тыс. лиц. За 10 лет оно сократилось на 538 тыс.».

А за период с 1991-го по 2008-й население Украины сократилось вдесятеро – на 5694,8 тыс. человек[6].

И многие люди на Украине задают пока безответный вопрос: если за время независимости население Украины сократилось в десять раз больше, чем в голодомор, то как это назвать? Людомор? Или как-то по-другому?

Разумеется, показатели вымирания, в которое впала Украина после провозглашения независимости, мало радуют киевскую власть. Чиновники и ангажированные ими публицисты и ученые пытаются доказать, что это – общеевропейская тенденция, обусловленная тем, что общество «стареет», а эмансипированные женщины не хотят рожать.

И с помощью передергиваний часто удается скрыть простые ясные факты, что рождаемость у нас так же низка, как в Европе, а смертность – так же высока, как в Африке. То есть это не европейская тенденция, а своеобразный микст, смесь негативных тенденций со всего мира.

И это характерно не только для Украины, но и – с некоторыми нюансами – также и для России, и Беларуси, и практически для всех постсоветских стран.

По уровню рождаемости все три русские страны – в хвосте мирового списка, и ниже всех – Украина. Меньшая рождаемость – только в некоторых странах «старой» и «новой» Европы, и «восточных тиграх» – Южной Корее, Сингапуре, Японии…

Данные здесь и во второй таблице 2009 г. с официального сайта ЦРУ США[7].  

По уровню смертности и Россия, и Украина – в первой двадцатке, хуже положение только в африканских странах (и то не всех) да Афганистане. Беларусь тут смотрится чуть получше:

Как видим, тенденции у нас, выразимся помягче, не вполне европейские.

Не будем пытаться объять необъятное и вернемся к Украине. Мы сегодня имеем достаточно данных, чтобы «разложить по полочкам» почти шестимиллионную убыль населения за период независимости и ответить на вопрос: в том ли только дело, что «украинки не хотят рожать»?

Оставим эмоции и проверим наши оценки убыли населения Украины с начала ее нынешнего независимого существования, воспользовавшись официальными данными Государственного комитета статистики Украины и методикой расчета потерь, которую обычно используют в таких случаях и которая использовалась исследователями голода 1932–1933 годов.

Миграционный баланс – это превышение числа выехавших с Украины над въехавшими или, в некоторые годы, наоборот.

Спад рождаемости и рост смертности во всем СССР начался примерно в 1989 году, после короткого периода стабильности и даже некоторого улучшения ситуации в 1984–1988 годах. Учитывая, что данные Укрстата приведены на 1 января каждого года, возьмем среднее значение рождаемости по среднему арифметическому за 1990 и 1991 год – как это обычно делается при подсчете жертв голода.

Среднее значение рождаемости на Украине в эти годы составит 644 тысяч. Недостаточную рождаемость посчитаем, вычитая из количества рожденных в каждый год среднее значение. Получим такой результат:

Теперь таким же способом посчитаем избыточную смертность, учтя, что среднее для 1990-1991 годов равно 649,75 тысяч.

Это значит, что из общей убыли населения 5694,8 тыс. миграция составила 599 тысяч, недостаточная рождаемость – 3,3 миллиона, а сверхсмертность – почти 1,8 миллиона человек.

Поражает удивительная корреляция с данными таблицы Уиткрофта (сверхсмертность на Украине в 1933 году равна 1,8 млн). Но если всех тогдашних жертв мы относим на счет голода и другие причины очень часто игнорируются, то в современности разные причины повышенной смертности в период независимости не отрицаются: это и ухудшившееся питание, медицина и санитария, и рост числа самоубийств и несчастных случаев…

Когда говорят о голодоморе, последних двух причин и еще многих как будто не существует – все жертвы считаются умершими от голода. И тут, наверное, мы впадаем в другую крайность: в те годы старались не указывать среди причин смерти голод – сегодня исследователи как будто не замечают никаких других причин. 

Чтобы не перечислять все причины, повышенную смертность периода 1991–2009 гг. можно определить как жертвы независимости и либеральных реформ. И если в 1933 году наша страна получила концентрированный удар инферно, то после объявления независимости примерно такой же по силе удар был разнесен почти на два десятилетия. Именно поэтому мы его как бы не замечаем.

Как не замечаем сегодня нищих людей, лежащих на виду у более благополучных сограждан – зимой на оттаявших люках теплотрасс, а летом где попало. Это же не голодные (так нам хочется думать). Это же «просто бомжи».

[1] Данные Государственного комитета статистики Украины (Укрстат) с официального сайта ukrstat.gov.ua
[2] http://varjag-2007.livejournal.com/484098.html
[3] В сборнике «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Том 3. Конец 1930–1933». Москва, РОССПЭН, 2001
[4] В примечании С. Уиткрофта перечисляются известные исследователи советской демографии периода Великого голода.
[5] Опубликовано в газете "Зеркало Недели" № 45 23–29 ноября 2002 года.
[6] Все данные по периоду 1991–2008 гг. – с официального сайта Укрстата.
[7] https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2054rank.html?countryName=Ukraine&countryCode=UP&regionCode=eu#UP
[8] https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2066rank.html?countryName=Ukraine&countryCode=UP&regionCode=eu#UP

(Отрывок из неопубликованной книги «Фашизофрения»)